Иосиф, мы сегодня отмечаем День памяти и примирения:

День памяти жертв войны.

Жертв, Иосиф!

Твоя речь – что об стенку горох.

Они, в массе своей,

Даже не задумываются, чего же именно «никогда больше»,

Чего конкретно они собираются не допустить.

Я так понимаю,

Что машина времени ещё не изобретена

И вернуться в 1939-й год от Рождества Христова

Нет возможности,

Чтобы что-то не повторить.

А если бы машина времени была,

И они бы в 39-й сиганули – то что бы именно они не повторили?

Они бы сдались фашистам без единого выстрела, все?

Они бы все примирились?

У них бы тогда получилось?

Если они такие умелые, то что же сейчас у них ничего подобного не получается?

Тупые. Просто тупые.

Жертвы. Просто терпилы.

Или, может, они сейчас собрались с кем-то примиряться?

Одни терпилы примирятся с другими терпилами?

А есть ли к тому основания?

Терпилы разве враждуют?

Забавно, Иосиф.

Дождик.

Мелкий весенний дождик.

Вневременная морось.

Сыро.

Но, знаешь, Иосиф, курица

У меня отменно сварилась.

И, угадай для чего

Я сварил эту курицу, Иосиф,

Угадай с одного раза!